Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - Ле Корбюзье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я на шестом этаже или на сорок первом?
Студии большие, безупречные; это лишает вас возможности открыть рот, чтобы произнести хоть что-нибудь. В каждой студии зрители занимают запертый в некое подобие стеклянного аквариума амфитеатр. Они могут разговаривать; ни слова из их болтовни не выйдет за пределы аквариума. Что они видят? Оркестр, певицу; а вот какой-то господин в очках, которого так приветливо принимает обворожительная миссис Клодин Макдональд. Что они слышат? Малейший звук, выведенный, переданный через динамик. Это занимательное зрелище, потому что амфитеатр полон. Господина сажают к столу: графин с ледяной водой и стопка картонных стаканчиков. Каждый на своем месте. Во втором аквариуме, совсем маленьком, находятся какие-то волнующе таинственные инструменты и человек, который отдает команды. Часы, диктор. Когда я закончу, меня отправят в маленький аквариум, где можно разговаривать. И тут мое внимание привлекает какой-то предмет. Догадавшись, что это, я указал сопровождавшему меня Фернану Леже на прямую красную иглу, вращающуюся вокруг циферблата с делениями от одного до шестидесяти. Это секунды. Какая же она неотвязная: «Видишь эту стрелку, что вертится так быстро, – сказал я Леже, – она отмечает секунды и больше ничего. А вон на том циферблате, сбоку, показывают часы. Какая разница! Часы вернутся завтра. Но этот первый циферблат с секундами, это что-то космическое, это само время, которое уходит безвозвратно. Эта красная стрелка есть не что иное, как материальное свидетельство движения миров!»
Миссис Клодин Макдоналд приступает к своим священным обязанностям:
Good afternoon everyone…
I have the pleasure of asking you to extend your welcome to one of the most brilliant and forward thinking man in the world of art and architecture… Le Corbusier of France. An exhibition of his recent work… drawings and models will open this evening at The Museum of Modern Art in New York City.
Later Le Corbusier will lecture under the auspices of the Museum in cities of the East and Middle West… He will present his ideas for using modern architecture and city planning to create happiness in the world so changed by the amazing development of the machine.
Our distinguished guest, Le Corbusier of France had his first sight of your country last Monday.
You agree with me, I know, that it is a privilege to meet the artist architect whose influence is recognized in all parts of the civilized world, and who believes so sincerely that «the house, the street, the town are points to which human energy are directed» and that what was in a large measure adequate before the development of the machine with its effect on man’s tempo of living, can, today, counteract the principles around which we revolve. I have the honor of presenting to you, Le Corbusier, who will speak briefly in French… I shall hope to give you an adequate translation of his remark [27].
«Я с легкостью профессионала, посвятившего жизнь изучению первого цикла машинной эры, вношу в область архитектуры и урбанизма предложения, в которых применяются все современные техники, но конечной целью которых является возможность выйти за пределы простой утилитарности. Столь необходимая цель призвана дать людям машинной цивилизации радости души и здоровья. Подобную программу не следует рассматривать ни как европейскую, ни как американскую. Она носит общечеловеческий и универсальный характер. И является неотложной задачей. Необходимо заменить нынешнюю грубость, нищету, глупость тем, что я называю обязательными радостями.
Ста лет оказалось достаточно, чтобы сделать города бесчеловечными.
В понедельник утром, когда пароход „Нормандия“ приближался к карантинной зоне, я увидел выступающий из тумана фантастический, почти мистический город. „Вот он, храм нового мира!“ Но судно двигалось вперед, и видение превратилось в картину неслыханной грубости и жестокости. Это, безусловно, самое очевидное проявление возможностей нынешнего времени. И подобная грубость и жестокость не вызывают у меня отторжения. Именно так начинаются все великие дела: силовыми методами.
Вечером, на проспектах города, я оценил его население, сумевшее с помощью свойственного ему закона жизни создать породу: красивых мужчин, очень красивых женщин.
Мир переживает одну из самых значительных метаморфоз в истории. Коллективное и личное сталкиваются, вместо того чтобы соединиться. Возможен ли синтез? Да, в режиме «человеческого масштаба» и человеческой мудрости.
Сейчас время архитектуры. А новой архитектуры нет без нового урбанизма. Новые города всегда, испокон века приходили на смену старым. Но сегодня может родиться город нового времени, счастливый город, лучезарный город.
Академическая архитектура осталась в прошлом. Архитектура воплощает свое предназначение: приведение в порядок настоящего времени. Не будем больше говорить о стилях, ни современных, ни старинных; само событие есть стиль. Механистическое общество проявит себя в своей мысли, в своих орудиях производства и в своем инструментарии: жилье и города, выражения чаяний современного сознания. Вот в чем стиль!
Америка, постоянно двигающаяся вперед в своем развитии, располагающая неограниченными материальными ресурсами, обладающая уникальнейшим энергетическим потенциалом – это именно та страна, которая сможет первой и вдобавок с исключительным совершенством реализовать эту сегодняшнюю задачу.
У меня есть внутреннее ощущение, что идеи, которые я здесь излагаю и которые оформлены в понятие „Лучезарный город“, естественным образом прорастут в почве этой страны. Предлагая эту первую доктрину оснащения машинной цивилизации, эти созидательные, оптимистичные и деятельные положения, возможно, слишком дерзкие, но исполненные веры в могущество нового времени, я убежден, что встречу здесь одобрение тех, кому их собственный опыт и суждение внушили подобные надежды».
3
Нью-Йорк – вертикальный город
Нью-Йорк – это вертикальный город под знаком нового времени. Это катастрофа, но прекрасная и заслуживающая внимания катастрофа, стремительность которой подавила отважных и достойных людей.
